«Гневливый пусть терпит наказание, потому что, если пощадишь его, придётся тебе ещё больше наказывать его».
— Прит.19,19

---

В эту ночь из подвала особенно часто доносятся вопли, проклятья, крики. Неугомонные души в темнице, что вынуждены отбывать здесь своё наказание, решают вдруг напомнить о себе. Обычно Райнер усыпляет их, погружая в сон из их собственных страхов, чтобы самому не марать руки, мучая несчастных. Однако, когда приходит время кормёжки гримлоков, Райнер даёт возможность тем душам высказаться или озвучить последние слова перед «казнью».

— Выпусти меня, тварь! Слышишь? Я тебе все кости переломаю! — кричит один из пленников, чья очередь пойти сегодня на корм.

Райнер смотрит на лысого латиноса, чьи кричащие татуировки по всему телу так и веют криминалом. Нет смысла выяснять, принадлежит ли он к какой-либо группировке, однако, учитывая его грехи, такое бы не удивило.

— Лишь покаяние в своих грехах дало бы тебе чуть большую свободу, чем томление здесь, — Райнер спокойно подходит к его камере, но держится на некотором расстоянии. Смотрит прямо в разъярённые глаза Мигеля.

— Чего? В жопу засунь своё покаяние! Сначала трахну твою белобрысую суку, а потом укокошу остальных!

Райнер улыбается одним уголком губ.

— Правда? Если в твой зад, можем устроить. Точно так же, как ты засунул бутылку в двенадцатилетнего мальчика три года назад. Скольких девушек ты похитил и продал в рабство, Мигель? А за что ты зарезал своего отца? Но ты и не помнишь это всё. Деньги быстро стирают память, так ведь? — Райнер всё так же спокоен и холоден. Однако последние слова Мигеля усугубили его и без того непростую ситуацию.

Взмах руки Райнера, и из пола камеры вылезает множество щупалец с шипами с внутренней стороны. Они хватают пленника по рукам и ногам, скручивают, принося Мигелю невыносимую боль. По всей одежде проступают пятна крови. Он кричит, вновь разнося по темнице свои проклятья, что теперь уже не такие внятные. Изо рта течёт кровь. Мигель чуть не срывает голос, когда щупальце стягивает до жуткой боли бедро.

Щупальца становятся длиннее, толще. Они поднимают Мигеля очень высоко над полом, и из чёрного сгустка появляется монстр с горящими красным глазами. Райнер отворяет клетку и плавно поворачивается к выходу, ступая неспешно в другое крыло. Монстр, крепко держа окровавленного и измученно Мигеля, ползёт за преподобным, оставляя после себя шлейф тумана и чёрной густой слизи на полу.

Райнер проходит в отдельную комнату. Яркие лампы тут же зажигаются, освещая кафельные стены, длинный стол вдоль стены со всевозможными пыточными инструментами и стул, напоминающий электрический, с кожаными ремнями.

Чёрный монстр бросает Мигеля на стул, и ремни, словно живые, крепят его руки, ноги и шею. Сдавливают, не давая сдвинуться даже в бок.

— Я урою тебя, извращенец! Выберусь и урою, слышишь! — Мигель пытается кричать, но чуть не давится собственной кровью.

— Не уроешь. Ты сам себя давно зарыл, — чуть самодовольно говорит Райнер, надевая чёрные силиконовые перчатки. Берёт со стола острый нож с тонким наконечником, подносит к свету, рассматривая, словно проверяя на пригодность. Берёт так же металлический расширитель для рта. Подходит к Мигелю сосредоточенно и откладывает нож на небольшой высокий столик рядом. Крепко впивается в скулы этого ублюдка пальцами, держа голову ровно, и в тот самый момент ремни сверху фиксируют её, плотно прижимая к спинке стула. Теперь Райнер без особого труда прицепляет на рот расширитель и с ехидной улыбкой смотрит в глаза. В миг значки Райнера становятся полностью чёрными. Мигель дёргается, пытаясь чертыхаться, но Райнер ничего из его мучения не слушает. Только чувствует и ощущает. И чувство то — страх. Райнер вбирает его в себя, питая тем самым всё вокруг. Лишь что-то по-настоящему злое способно напугать таких, как Мигель. А посланные в голову образы, где с ним творится то, что проделывал Мигель когда-то с другими — вовсе вызывают непреодолимую панику.

Райнер тянется ко рту Мигеля и хватает его за язык. Тот пытается его освободить, но Райнер второй рукой протыкает самую середину вылезшим из перчатки когтём. Кровь тут же вытекает наружу и сползает по подбородку, пачкая перчатку Райнера.

— Её зовут Зоя, Мигель. Запомни это, — говорит строго, немного неестественным голосом, чётко проговаривая каждое слово.

Коготь он резко ведёт вниз, разрывая мокрый от крови и слюны язык пополам. Мигель вопит, дёргается, как неугомонный.

— Кричи, Мигель, кричи. Твои жертвы будут рады это услышать. Они придут к тебе. Позже.

Райнер говорит уже спокойным голосом, совершенно не реагируя на боль человека перед ним. Не говорил бы в сторону постояльцев, отделался бы быстрее.

С холодным взглядом Райнер берёт со столика заранее приготовленный нож, просовывает лезвие под ворот майки Мигеля и одним движением разрывает её, оголяя покрытую татуировками грудь.

— Ты творишь свои бесчинства просто так, даже не пытаясь бороться, — Райнер водит слегка кончиком ножа по его коже. Останавливается на середине груди, под ключицей. — Ты сам наполнил себя бессмысленностью, — надавливает сильно и вырисовывает лезвием прямую линию вниз. — Но твои смерти... Они будут гораздо полезнее твоей жизни.

Мигель издаёт звуки, похожие на крики, но давится кровью, которую ему даже не сплюнуть. Впивается ногтями в подлокотники, царапает их. Пытается дёргаться, но тщетно.

Закончив линию, Райнер наблюдает некоторое время, как из пореза течёт кровь. Райнер сильно вонзает нож с левой стороны выше соска и проводит такую же ровную линию по горизонтали.

Мигель издаёт булькающие звуки, не в силах уже терпеть эту боль.

Райнер откладывает нож в сторону и снимает расширитель, мельком взглянув на раздвоенный язык. Отрывает от майки кусок побольше и заталкивает в рот Мигеля. Заклеивает его заранее приготовленным скотчем.

Райнер отходит от Мигеля, и стул под ним резко пропадает. Мигель падает с грохотом на пол, ударяется локтём и головой, но пытается отползти хоть куда-нибудь. Делает несколько попыток, и Райнер силой мысли обматывает Мигеля верёвкой, что лежала на полу и ждала своего предназначения.

— Ну что, погуляем немного? — Райнер дёргает за конец верёвки и тащит связанную тушу за собой. Силой мысли открывает двери. Вот, уже выходит на улицу. Мигель что-то мычит, но кляп заглушает любые крики. Даже мычание прекращается, стоит Райнеру пройтись по крыльцу — тот, видимо, опять ударился головой, но уже об ступеньки.

Райнер оставляет Мигеля прямо возле барьера и ногой толкает за него. Тот перекатывается, и тут же путы пропадают. Исчезает даже кляп. Мигель кое-как встаёт с земли, чуть не падая, но шатаясь идёт к ближайшему дереву.

Слышится шум, вопли, резко переходящие в рычание. Они становятся громче и чаще. Из-под земли тянутся когтистые лапы, и следом вылезает похожее на гигантскую жабу создание. Рядом ещё одно такое же. И ещё. Мигель полностью окружён ими, и стоит ему сорваться с места, как твари тут же накидываются на жертву со всех сторон. Один с яростью вгрызается в руку. Другие три в ногу, уже отрывая от неё куски мяса вместе с клочками брюк. Твари рычат, давятся, но продолжают пожирать и под конец драться друг с другом за лакомый кусок. Мигель, усыпанный монстрами, вскоре полностью растерзан и растаскан ими.

Райнер хладнокровно наблюдает за происходящим прямо с крыльца. Его сцепленные за спиной руки расслаблены, несмотря на то, какой длинный путь пришлось проделать, чтобы дотащить сюда смертного.

Пройдёт совсем немного времени, и Мигель вновь очнётся в темнице. Целый, без серьёзных увечий. Разве что на груди его ещё долго будет красоваться глубокий порез в виде креста и кровоточить. Но это всё мелочи по сравнению с тем, что ждало бы такого, как он, за пределами Хейлтраума.

Постояльцы ещё спят. Райнер поднимается к себе, чтобы сделать очередную важную запись в блокноте. Немного подумать и поделиться мыслями с Ребеккой.