«Когда обеднеет у тебя брат твой и продан будет тебе, то не налагай на него работы рабской».
— Лев 25:39

---

Ночная тишина окутывает разум. Время здесь практически ничего не значит, ровно как и мирские дела, что смертные делают из раза в раз. Мысли, собственные кошмары, иллюзии — всё это губит. И вместе с тем способно подарить покой. Ненадолго.

На днях покой Райнера нарушился: в его обитель попал тот, кого он давно позабыл. Выкинул из памяти, вместе с гнетущими душу демонами. Но раз обосновавшись, демоны всегда возвращаются, как и причинившие боль страдания. Окутывают и парализуют, скручивают в паутину. И чем яростнее пытаешься выбраться, тем больнее те нити впиваются в кожу.

— Ты в последнее время чем-то обеспокоен. Это из-за него? — Рамона сидит на диване с бокалом вина и изучающе смотрит на Райнера. Точно так же, как несколько месяцев назад он смотрел на неё, когда она только появилась в Хейлтрауме.

Райнер стоит возле шкафа с книгами и пытается спрятать мысли. Убежать. Даже не смотрит в её сторону. Но бежать некуда. Он заточён здесь точно так же, как любой из постояльцев. Стоит страху проявиться, как он тут же усиливается, а дом питается, всасывает тот страх в себя, как кровь. Таков обмен. Такова жизнь здесь. Жизнь, окутанная смертью и пропитанная кошмарами.

— Я никогда не думал, что Ключник найдёт его. Чистилище огромно, но попал он именно сюда, — говорит Райнер сухо и садится на диван рядом с ведьмой, почти вплотную. Сдерживает воспоминания о тех проклятых днях его никчёмной жизни. Нет, больше этого не допустит. Не позволит случившемуся повториться. — Я запру его душу раз и навсегда, — добавляет серьёзно. Утыкается носом в её бархатную шею и зарывается лицом в шелковистые чёрные, как уголь, волосы. Это немного успокаивает. Словно на секунду все тревоги исчезают. Рассыпаются в прах. Но увы, собираются вновь.

— Думаю, Ключник неспроста нашёл Рейхарда. А, может, даже подарил его душу тебе, надеясь, что обрадуешься, — Рамона звонко смеётся и потирается о его щёку, прикрыв глаза. — Изучи его душу, как делаешь это с остальными.  Захочешь растоптать — растопчи. Вдруг это то, что нужно твоему брату. Он злобный, хоть и ведёт себя сдержанно. Не ищи подвоха, просто делай, что велит сердце.

Райнер чуть отстраняется и с удивлением смотрит Рамоне в глаза, чтобы понять, шутит она или нет. Он всегда следит за правилами и старается так же их выполнять. Однако всё сразу осложняется, когда дело касается тех, кем ты когда-то дорожил.

— «Что велит сердце...» — повторяет шёпотом её же слова. — Моё сердце велит заточить его в темницу к остальным людям из прошлого. Удвоить страдания, чтобы дом слушал его вопли от невыносимой боли, — глаза Райнера на миг сверкают, а взгляд устремлён на бокал вина в руках Рамоны.

— Неплохо. Расслабиться тебе тоже не помешает. Почему бы и не попробовать, м? — она отпивает из бокала медленно и вдруг морщится. — Гадость... Тёплое! — смотрит на Райнера укоризненно. — Понимаю, хочешь его испепелить, но зачем же портить напиток? — чуть смеётся и поглаживает Райнера бережно по голове. — Просто подари его жизни смысл. И если видишь смысл в страданиях — не останавливайся. Пусть осознает, что натворил, — шепчет в губы.

— Возможно... — отводит взгляд на её плечо. — Надо многое обдумать... — Райнер гладит Рамону по шее, легонько ведя по ней кончиками пальцев. — Пойду к себе. А ты... — берёт за подбородок и чуть сжимает его, — иди к себе, пока призраки не начали охоту на твою душу. Они любят ведьм, — сдержанно смеётся и неспешно встаёт с дивана. — Добрых снов, дорогая, — целует в щёку с особой нежностью и выходит из комнаты Рамоны.

Райнер неспешно шагает по коридору, в то время как в голове творится полный хаос. Внешне это незаметно — походка спокойная, а руки сцеплены за спиной. И вот он уже в нескольких шагах от своей комнаты. Вот только к нему, оказывается, гости.

— Райнер! Выходи уже! — Рейхард нетерпеливо стучит кулаком об дверь.

Дом не любит, когда его стены и двери колотят. И раз брат ещё цел и невредим, значит, он тут не так уж и долго.

— Знаешь, не обязательно быть таким настойчивым. В Хейлтрауме тебе лучше запастись терпением. У меня ведь много постояльцев, которым необходимо помочь, — Райнер подходит ближе и смотрит на брата пристально, с полным спокойствием.

— Этот твой дом, к слову, полная хренотень. Знал, что у тебя в голове тараканы, но не подозревал, что их настолько много, — глумится Рейхард. — И ни один человек в здравом уме не станет это всё терпеть.

Да... Горделивый Рейхард и правда не станет терпеть попытку подавить его. Даже у отчима не получалось.

— Мне хватило терпения выдержать твой уход, когда ты бросил мать, оставив нас с тем уродом. Думаю, и ты выдержишь свои испытания, — Райнер не выдаёт эмоций, сдерживает внутри, вместе с обидами. Прошлое уже не играет никакой роли. Важно настоящее, чтобы насладиться им в полную меру.

— Испытания? Да ты, похоже, богом себя возомнил? Ты ничего не знаешь о моей жизни. Вижу, не наигрался в детстве. Соорудил тут свой домик, играешься чужими жизнями, как куклами. Мне плевать, что ты с ними делаешь, но держать себя здесь не позволю. Слышишь? — Рейхард почти раздражён. Подходит к Райнеру совсем близко и будто вот-вот схватит за грудки. Но держится. Можно сказать, делает успехи: в той жизни уже бы всплылил.

— Я не выбирал эту судьбу, Рейхард. Но так уж сложилось, что ты часть всего этого. Пойдём... Я покажу тебе кое-что, — идёт медленно в сторону лестницы.

— Если это не дверь, чтобы обойти тех мразей у дома, то мне неинтересно, — отрезал грубо.

Райнер тяжело вздыхает.

— Это особенная дверь. Возможно, ты найдёшь выход. Поймёшь что-то для себя, — Райнер идёт вперёд, посматривая за плечо, не отстаёт ли брат.

Рейхард прибыл совсем недавно и ещё не успел понять особенности дома. Даже кошмарные сны его не сильно интересные: связаны больше с какими-то лёгкими неудачами в прошлом. Однако есть моменты, которые он очень скрывает. Но это временно.

Ночь окутывает коридоры Хейлтраума, и лишь лунный свет освещает их, падает на лица каменных ангелов. А они наблюдают. Пристально. Проникают в самую душу.

Рейхард лишь моментами ощущает их взгляд на себе, но идёт дальше, не замечая. И шаги его смешиваются с шагами Райнера, рассеивая тишину.

— Так значит, продал душу, чтобы обрести дом? Видел твою потенциальную жену — симпатичная. Шлюховатая только. Но не осуждаю тебя, — к звукам от каблуков прибавляется ещё и смех.

Райнер особо не обращает внимание на слова брата: пока они ещё не достаточно колкие, чтобы забывать о намеченных целях.

Совсем немного времени проходит, и вот они на третьем этаже в центральной части дома, стоят прямо напротив одной из комнат.

— Это мы где? Очередные твои фокусы? — Рейхард с недоверием смотрит на Райнера.

— Это путь, откуда ты, возможно, найдешь выход. Тут редко кто бывает. Но раз так хочешь выбраться, я поделюсь с тобой им, —  Райнер открывает дверь.

Рейхард же заглядывет в темному, но не заходит, словно чувствует подвох.

— Кинуть меня удумал? — пристальный взгляд. Суровый.

— О, нет. Что ты, — Райнер ехидно улыбается. Хлопает Рейхарда по плечу по-дружески и... Толкает его в комнату. Резко закрывает дверь.

— Какого хрена? Эй! — Рейхард накидывается на дверь с той стороны и дёргает за ручку лихорадочно. Слышит щелчки от замка. — Урод! Выпускай немедленно! — то стучит кулаком, то выворачивает ручку как может. Ярость переполняет. Будь сил чуть больше, пробил бы стену. Но как назло, способности оборотня в Хейлтрауме блокируются.

Мёртвая тишина. Комнату постепенно освещают расставленные по углам свечи в канделябрах.

— Что за романтика? Не можешь устроить нормальную встречу с девкой? Лучше бы оргию устроил... Святоша, блин, — бубнит Рейхард злобно. Не терпит всех этих игр.

— Ты бы полегче с упоминанием Бога здесь. Тут такое не приветствуется, — слышится до боли знакомый женский голос. А чуть поодаль, на кровати с балдахином, проглядывается чей-то силуэт. — Иди ко мне, дорогой. Мы так давно не виделись.

— Марита?.. — Рейхард стоит в шоке, затаив дыхание. — Ты как тут оказалась? Что за фигня? — не отходит от двери и быстро осматривает пол, надеясь найти что-нибудь острое.

— Как-то холодно ты встречаешь свою жену. Так и знала, что ждать не стоит, — шторы открываются, и теперь Рейхард может разглядеть Мариту: чёрная копна волос лежит на плечах аккуратно, а тело облачено в красную короткую сорочку. Босые стройные ноги плавно опускаются на пол. — Помнишь того молоденького паренька здесь? Дерек, кажется. Трахается ничуть не хуже, — её громкий смех эхом отдается в ушах.

Кровь Рейхарда мигом вскипает. Сердце бешено колотится.

— Шлюха! — он срывается с места прямо на Мариту и валит на кровать. Сильные руки смыкаются на её тонкой шее. — Поганая шалава! — полный ярости, Рейхард душит, не жалея сил. Хотел сделать это давно, ещё после года совместной с ней жизни. Он знал, что она изменяет! Знал, что эта тварь просто использует его.

Марита трепыхается. Крепко цепляется в руки Рейхарда, вонзаясь ногтями до крови. Бьёт ногами, стучит пятками по бёдрам.

Ещё секунда. Две. Глаза Мариты закатываются к потолку, и она замирает. Рейхард только сейчас понимает, что... Убил её. Он в шоке расжимает ладони и видит на её шее оставленные красные следы от удушья.

— Рита... Нет... Я... — взгляд бегает по мёртвому телу. Рейхард почти не дышит. Не может поверить, что дошёл до такого. Берёт ледяной от ужаса рукой за её запястье, чтобы проверить пульс.

«Не дышит...» — проносится в голове.

Садится на кровать, хватается за волосы, оттягивая их назад, и вдруг видит, что тело Мариты пропало.

— Что за хрень? — шепчет в полном недоумении и, словно обезумевший, водит ладонями по кровати, будто тело могло провалиться внутрь. Не может поверить своим глазам: ведь только что Марита лежала здесь.

Становится темнее. Или это темнеет в глазах?

— Оргия, значит? — слышится за спиной.

«Марита?»

Не успевает Рейхард повернуться, как боль пронзает затылок. Гремит упавший канделябр. Рейхард почти падает на кровать, но тут же собирает волю в кулак, чтобы встать.

— Правила диктуешь, а сам развлекаешься! — Марита накидывается на него со спины, не давая подняться. Обхватывает бока ногами, как бешеная дикарка, и кусает в шею до крови. Ногти впиваются в плечи.

Рейхард вопит от боли. Хватает Мариту за голову и тянет от себя. Но от этого ещё больнее, ведь ещё чуть-чуть, и оторвётся кусок кожи. Неважно. Он должен отцепить эту сучку! Но Марита держится крепко. Собрав все силы, Рейхард приподнимается, отходит от кровати и с разбегу бьётся о стену спиной. Затем ещё раз. И ещё. Марита размыкает зубы, Рейхард снова хватает её за голову и на этот раз скидывает с себя. Та с кувырком падает на пол.

— Лучше бы я тебя убил, — проходится ладонью по своей укушенной шее. Видит кровь на пальцах. — Сука.

Марита резко вскакивает на ноги.

— Ты никчёмный! Думаешь лишь о себе. Ну ничего. Ты узнаешь, каково это, быть беспомощным, — Марита ехидно смеётся, и вдруг в комнате становится ещё темнее: несколько свечей резко потухли. Из пола вылезают живые тени, похожие на щупальца, и хватают Рейхарда по руках и ногам. Стягивают крепко. До боли.

— Так ты... Иллюзия? — доходит до Рейхарда. Несколько секунд он стоит в недоумении, а потом резко дёргает рукой верх, чтобы порвать тень. Глупая идея, но попробовать стоило. — Райнер! Открывай дверь! — кричит он на всю комнату.

— Никакого Райнера тут нет, дорогой. Есть только я. И твои страхи, — Марита с ножом в руке подходит к Рейхарду. Гладит по голове нежно, запускает пальцы в волосы, а на лице её ухмылка. Настолько мерзкая, что хочется плюнуть. Марита грубо дёргает за волосы в бок. — Ты был очень плохим мальчиком. И ещё худшим мужем, — проходится лезвием по шее, впивается в кожу, прямо в рану от своих же зубов, и ведёт нож к плечу. Сразу же проступает кровь.

Рейхард злобно рычит от боли, сжимая руки в кулаки. Тени сгущаются и тащат его к кровати. Кидают спиной на неё, сковывают руки по бокам от головы; широко расставляют и так же приковывают ноги, не давая никаких шансов выбраться.

— Иди сюда! Я тебя убью, но уже по-настоящему и навсегда! — дёргает руками, но высвободиться, конечно же, не получается.

Марита подходит ближе, попутно касаясь ноги Рейхарда, и медленно садится на его бёдра. Поднимает свою сорочку выше, будто специально показывая, что белья под ней нет. Упирается рукой в его грудь и распарывает рубашку ножом. Водит им по голой коже, начиная от солнечного сплетения и до упругого живота.

— Слезь с меня, тварь, — Рейхард дёргает руками снова, но щупальца лишь сильнее стягиваются. Внезапно запястьям становится больно, словно из тех щупалец вылезают шипы.

— Тише. А то если убью тебя я, это будет действительно по-настоящему. Или сделаю что похуже. Не хочешь же проблем на свою задницу? — со смехом Марита расстёгивает ремень его брюк. Запускает руку в бельё и высвобождает довольно увесистый член. Обхватывает у основания, натирает вниз-вверх, вынуждая член затвердеть. Проступают вены, а из головки уже сочится смазка.

Рейхарда обдаёт жаром от нарастающего адреналина. Желание всадить в Мариту канделябр теперь отчётливее. Он ненавидит её. Ненавидит находиться в зависимости от женщины. Не терпит беспомощность. Руки дёргаются сильнее и ровно настолько же сильно в руки впиваются шипы. Рейхард вопит от новой, но уже невыносимой боли и резко сжимает губы, чтобы хоть как-то стерпеть.

Марита зря времени не теряет и убирает нож в сторону. Помогая себе рукой, садится плавно на уже вставший член и тихо постанывает, стоит ему погрузиться в неё полностью. Чуть привстаёт и садится снова. Методично повторяет движения, шлепая Рейхарда ягодицами по бёдрам. Снова и снова. Руками она упирается в его широкую грудь. Темп нарастает, становится всё яростнее, и ногти впиваются в кожу, добавляя Рейхарду ещё мучений.

Этот секс, кажется, длится вечность. Боль пронзает всё тело, мышцы напрягаются. Пронизывает дрожь, отпускает, и Рейхард кончает, заполняя Мариту горячим семенем. Тут же наступает слабость. Голова идёт кругом. Кажется, Марита что-то говорит, но он практически не слышит.

— ... навсегда! — только успевает расслышать Рейхард, и перед глазами тут же блестит лезвие.

Боль в груди. Резкая. Острая. Через мгновение в сердце словно вкручивают нож. Рейхард задыхается.

— Сука... — еле шепчет и давится собственной кровью.

Его накрывает темнота. Необъятная, беспросветная. Та, из которой не выбраться. В ней можно лишь тонуть, как в бесконечном озере пороков. Страх и злость теперь не имеют никакого смысла, как и жизнь того, кто повержен. Мёртвые ни на что не надеются. Мёртвые не умеют мечтать. Но Райнер единственный здесь, кто мог эту надежду вернуть и направить душу на путь после смерти. Провести за руку.

Рейхард просыпается на полу. И, судя по раскиданным канделябрам — всё в той же комнате. Крови нет, разве что ощущения в шее неприятные. Он встаёт кое-как на ноги, осматривается. Кровати нет. Кажется, что комната пустая. Замечает открытую дверь и, не думая, сразу же бежит на выход. Мешает разве что хромота.

В коридоре его уже встречает Райнер. Стоит спокойный, сложив руки за спину. А рядом с ним Карэн.

— Как самочувствие? Всё успел сделать? — спрашивает Райнер с ухмылкой.

— Ты... Я тебя урою! — Рейхард, ничего не видя вокруг, мчится на Райнера с кулаками. Но едва подбегает, как в руках брата из ниоткуда появляется цепь. Райнер мгновенно появляется за спиной и накидывает цепь Рейхарду на шею. Тянет с двух концов резко. Рейхард чуть не падает на пол, и тянется рукой к Райнеру, а второй пробует поддеть цепь, чтобы отстранить от себя.

Райнер ногой давит на внутреннюю часть колена, заставляя брата упасть на пол окончательно. Тянет цепь ещё, с особой силой, вслушиваясь в чужие хрипы, вздохи.

Карэн же стоит на месте и смотрит на Рейхарда внимательно. Так, словно упивается его страданиями. Смотрит прямо в глаза.

Райнер наклоняется к лицу.

— Это мой дом. Мои правила, — шепчет в ухо со злостью. — Будешь вести себя хорошо, позволю ублажать своих девочек. Если нет — будешь проходить подобные унижения снова. Раз за разом. Пока кто-то, в итоге, не засунет в тебя канделябр. Или что похуже, — убирает цепь от шеи и отходит назад. — Скоро ужин. Рекомендую не пропускать трапезу, — говорит серьёзно, с брезгливостью смотря на Рейхарда. — А ты, Карэн, — переводит на неё взгляд, но уже мягкий, — проверь, что у него там с ранами.

Закончив со всем этим делом, Райнер направляется в столовую. Заодно обдумывает, как отблагодарит Карэн за проделанную иллюзию: слишком уж хорошо она вжилась в роль этой Мариты. Интересно, догадается ли Рейхард. Скорее всего нет: эмоции и гордыня сильнее и не дадут здравым мыслям достучаться до разума.